Нечто странное, похожее на шар из затвердевшей жидкости, ударило его в затылок. Падая, он услышал отдаленное пение хора потусторонних ангелов. Он постарался отвести взгляд от ступней парня, которые парили в воздухе, поднявшись на десять сантиметров от пола. Он прошел мимо нее в спальню. А после этого мы сможем трахаться? Дариат предпочитал старомодные капсулы, которые можно было проглотить.
Они нравились ему больше, чем прокладки переливания или медицинские пакеты. Капсула длиной два сантиметра была черного цвета. Он приобрел ее у поставщицы наркотиков, услугами которой постоянно пользовался. Она обещала, что нейротоксин гарантирует отсутствие боли. Как будто он мог обратиться с жалобой, если бы это было не так. Продолжая забавляться, он проглотил капсулу.
Если это средство причинит ему вред, то он будет вынужден самым суровым образом научить ее уважать права покупателя. Приступайте, сказал он фигурам, обступившим кровать. Теперь смутно, как сквозь запотевшее стекло, он видел высокие грязнокоричневые фигуры. Дариат уже не чувствовал своих конечностей. Перед глазами стояла серая пелена. До него доносилось все меньше и меньше звуков, и это было настоящее облегчение, поскольку ему не пришлось слышать все эти вопли. Как легко было бы сейчас воссоединиться с ней. Ведь прошло лишь чуть больше тридцати лет, а это ничто по сравнению с вечностью.
Он вполне мог найти ее. И оказался за пределами реальности. Его тело и мозг содрогнулись от жестокого удара.
Огромная вселенная взорвалась и унеслась прочь. Раньше он думал, что такая тишина возможна только в межгалактическом пространстве. Это была полная тишина. В ней не было места ни жаре, ни холоду, ни прикосновению, ни вкусу. Хор мыслей звучал в ней подобно раскатам грома. Он не стал осматриваться. Здесь, в шестом царстве, смотреть было просто не на что, да и нечем. Но он знал, кто пребывает в таком же состоянии. На него обрушился поток горестных эмоций, проливаемый призраками.
Он почувствовал и их жалобные стенания, и ненависть всех оттенков, и зависть. Но главным образом это было отвращение к самим себе. Все они были духами, лишенными надежды на спасение. Снаружи повсюду был цвет, но его как бы и не существовало. Он был издевательской насмешкой над ними, так как до него нельзя было дотронуться. Это была вселенная, которую он мог назвать реальной. Невиданной красоты материальная реальность сама призывала к тому, чтобы ей завладели.